Ад

(греч. «преисподняя»)

   В ветхозаветных текстах этим термином 70 толковников переводят древнееврейское слово «шеол». Наименования шеола различны: не только «преисподняя», но и «царство смерти», «земля забвения», «страна безмолвия», «царство мрака», «неизведанная глубина». Наряду со словом «ад» в ветхозаветных текстах встречаются его синонимы и поэтические наименования, имеющие тот же смысл: «забытая страна», «пропасть», «яма», «безмолвие», «гибель» и др.

   В отличие от рая, о котором сказано, что его насадил Бог в Едеме на востоке (см. Быт. 2, 8), о происхождении ада в Божественном Откровении никаких сведений нет. На основании того, что все созданное Богом было «хорошо весьма» (слав. «добро зело») (см. Быт. 1, 31), ад, несущий в себе негативное начало, не мог присутствовать ни в Божественном замысле о творении, ни в реализации этого замысла. Ада Бог не создавал. Однако Богом созданы разумные существа (Ангелы и люди), свободная воля которых открывает для них возможность или жить в Боге, или отказаться от Него. Возможность отказа от Бога не входит в противоречие с тем, что все сотворенное было «хорошо весьма». Парадоксальным образом она вписывается в то высокое достоинство, каким разумные существа наделены в творческом акте. Личность есть высочайшее творение Божие именно потому, что Бог вкладывает в нее способность любви, а следовательно, и отказа. Однако отказ от Бога, возможность которого свидетельствует о величии существа, обладающего свободой воли, попирает это величие и подвергает самое совершенное творение Божие риску вечной погибели, потому что вне Бога нет ни жизни, ни истины, ни добра. Разумное существо, захотевшее остаться без Бога, само себя ставит в условия аномального существования. Как наделенное Богом даром жизни, оно продолжает жить, но там, где нет жизни (такое существование становится по сути существованием-в-смерти, или вечным умиранием). Состояние богооставленности, таким образом, не требует особого «места», где оно могло бы быть реализовано. Оно зарождается в волевом акте отпадения от Бога и переживается непосредственно самим существом, совершившим этот акт. «И рай, и ад, – гласит христианская мудрость, – зарождаются в сердце человека». При всей справедливости этого изречения следует, однако, иметь в виду, что по аналогии с раем, который не только зарождается в сердце, но и является местонахождением первых людей до совершения ими греха, библейские свидетельства дают основание полагать, что ад, появившийся в тварном мире вместе с появлением греха в человеческом сердце, также занимает какое-то место, недоступное чувственному восприятию.

   Ранние библейские тексты рассматривают шеол как место обитания всех умерших независимо от их образа жизни на земле. В шеол попадают не только грешники, но и праведники. Умирая, туда нисходит Иаков (см. Быт. 37, 35); приложился к народу своему Авраам (Быт. 25, 8); к смерти и в дом собрания всех живущих (Иов 30, 23) будет приведен Иов. Древние евреи полагали, что души всех людей после смерти влачат в шеоле бесцельное и безрадостное существование. Они пребывают «в стране тьмы и сени смертной, в стране мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма» (см. Иов 10, 21-22). Тех же, кто совершил тяжелые преступления (например, Корей, Дафан и Авирон), может поглотить земля, и тогда они нисходят в шеол живыми (см. Чис. 16, 30-33). В отношении их в Израиле существовала даже псаломская молитва, в которой говорилось: Да найдет на них смерть; да сойдут они живыми в ад, ибо злодейство в жилищах их, посреди их (Пс. 54, 16; ср.: Притч. 1, 12).

   Но в Израиле вообще не могли допустить мысли о существовании каких-то областей или пространств, лишенных присутствия Яхве.

   В эпоху второго иерусалимского храма место, где грешники пребывают после смерти, получило название «геенна». Это название носила расположенная к югу от Иерусалима долина Хинном (в синодальном переводе Енном), в которой евреи, зараженные идолопоклонством, совершали языческие обряды и даже приносили в жертву своих детей (см. Иер. 7, 31). Впоследствии это место было превращено в свалку для мусора; там же сжигали трупы нечистых животных и преступников. Поэтому долина всегда издавала смрадный запах; в ней горел огонь и копошились черви. Это и побудило евреев назвать ад «геенной» и составить о нем соответствующие представления, которыми пользовался и Христос, изображавший «геенну огненную» как место, где червь... не умирает и огонь не угасает (Мк. 9, 47-48). Кроме наименования «геенна» новозаветные тексты используют для обозначения ада такие слова и определения, как «бездна» (см. Лк. 8, 31), «печь огненная», где будет плач и скрежет зубов (Мф. 13, 50), озеро огненное, горящее серою (Откр. 19, 20) и др.

   В Книгах Иова, Притчей Соломоновых и Откровении при упоминании об аде (преисподней) или о смерти иногда встречается слово «аваддон» (евр. «погибель»). «Аваддон» олицетворяет поглощающую бездну, смерть и пропасть преисподней. Иисус Христос, будучи подобным человеку во всем, кроме греха, разделил с ним его судьбу не только в жизни, но и в смерти. Находясь во гробе, Он, по свидетельству новозаветных текстов, сошел в ад и проповедовал Евангелие находящимся в темнице духам... некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя... (1 Пет. 3, 19-20). Благодаря этой проповеди и Своему всемогуществу Христос вывел из ада не только ветхозаветных праведников, ожидавших пришествия Мессии, но и тех «непокорных», для кого пребывание в аду стало периодом их очищения и духовного созревания для принятия обращенного к ним евангельского благовестия. Не осталась в аду и душа Самого Христа, и плоть Его не видела тления (Деян. 2, 31), ибо Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его (Деян. 2, 24). Своей смертью Сын Человеческий восторжествовал над «последним врагом» – смертью (см. 1 Кор. 15, 26) и сокрушил «врата медные и вереи адовы», что и явилось основанием для жизнеутверждающих слов апостола Павла: Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (1 Кор. 15, 55).

   Победа Иисуса Христа над адом не означает исчезновения последнего. Не означает она и упразднения вечных мучений, которые ожидают грешников в аду. Любви Божией не лишаются даже грешники, пребывающие в аду. Но если для праведных эта любовь служит источником блаженства, то для грешных она превращается в «бич».

   Радость, порождаемая злом, естественно, не имеет ничего общего с радостью жизни в Боге. Она, подобно червю (ср. «геенский червь»), будет вечно пожирать грешников в аду; адские страдания будут тяжелыми и безысходными, хотя и различными по своей силе в зависимости от глубины падения того или иного грешника. Встречающиеся в христианской литературе чувственно-детализированные описания ада носят, как правило, символический характер. И «червь», и «огонь», и «тьма кромешная», и т.п. – все это в соответствии со словами апостола Павла скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое (Рим. 2, 9), символы, помогающие лучше понять состояние грешника.